Игорь Стрелков
Прямая речь / Видео

Игорь Стрелков о Земствах, Местном Самоуправлении

10-09-2016
Игорь Стрелков о Земствах, Местном Самоуправлении


Игорь Стрелков отвечает на вопросы парня с севера Руси. Разговор о Местном Самоуправлении, о Земствах, о возможностях и обязанностях Народа.



ТЕКСТОВАЯ ВЕРСИЯ ИНТЕРВЬЮ

Корреспондент: Доброго здравия, Игорь Иванович.

Игорь Стрелков: Здравствуйте.

Корреспондент: У меня к Вам будет вопрос относительно Новороссии, самый первый. Многие люди пишут из самой Новороссии, спрашивают. Во-первых, где Вы, что Вы и как Вы?

Игорь Стрелков: Живу в Москве, на съёмной квартире, с женой. Работаю, фактически, только на общественной ниве в качестве руководителя Общественного Движения Новороссия и в качестве руководителя Общерусского Национального Движения. Обе организации не слишком многочисленны, фактически, не имеют источника финансирования, и уж государственных не имеют точно, поэтому не особо заметны. Полная блокада со стороны всех государственных средств массовой информации (и негосударственных тоже) — соответственно, обо мне ничего не видно и не слышно.

Корреспондент: Ясно. Игорь Иванович, а у Вас вообще были попытки приглашения на какие-то федеральные каналы или, там, радио…

Игорь Стрелков: Последнее такое приглашение было на телеканал РБК в январе 2015 года. С этого момента действует жёсткий запрет, «стоп-лист», так называемый, и не только на центральных, но и на региональных телеканалах и в крупных средствах массовой информации.

Корреспондент: А на сегодняшний день как обстоят дела с Вашим движением? На чём вы остановились?

Игорь Стрелков: Остановились на том, что продолжаем спокойно, никуда не торопясь, готовить документы: устав, программу, новые разделы программы. Занимаемся тем, чем можем. Расширяться, создавать региональные ячейки мы сейчас не в состоянии по причине того, что нет средств на это. Это только в сказках, по щучьему велению, если человек хочет создать партию или какое-либо мощное движение, он может всё сделать на одном энтузиазме и совершенно без денег. Реально это невозможно.
Поэтому пока наши идеи, видимо, не слишком затронули какие-то чувствительные струны у людей, у которых деньги есть. А если даже затронули, то, с учётом, скажем так, негативного отношения со стороны государственных органов российской власти, многие нам просто боятся помогать, боятся подвергнуться какого-либо рода репрессиям. Я не говорю о посадке в тюрьму, но для бизнеса власть всегда может устроить достаточно много проблем, чтобы рисковать.

Корреспондент: Вы говорите — идея. Многие задаются вопросом на форумах, они говорят: что же всё-таки, на самом деле, хотел, ну, не то, чтобы даже Стрелков, а что вообще, собственно говоря, хотели люди, когда всё вот так было.

Игорь Стрелков: Уточните вопрос: где, как?

Корреспондент: Имеется в виду, что, когда была Весна Новороссии, та самая Весна, когда люди взяли ружья, ещё тогда, в руки, что собственно говоря, люди хотели? Что ими мотивировало, когда они взяли ружья? Захотели отсоединиться или…

Игорь Стрелков: Люди не хотели отсоединяться, люди хотели присоединиться. Люди хотели воссоединиться с Россией. Русские люди хотели вернуться в состав России, это был самый главный мотив, который объединял всех, независимо от конкретных политических убеждений. Собственно, ополчение организовывалось именно под эту идею. Все остальные идеи, они как бы шли на втором плане, и на знамёнах не писались.
Да, там были надежды на улучшение благосостояния, на улучшение социальной справедливости, просто на изменение в социальном статусе людей, которые во всём этом участвуют. Хотелось многим людям избавиться от олигархии, которая контролировала всё, даже ещё больше, может быть, чем в России, за счёт того, что олигархия на Донбассе полностью слилась с криминалом. То есть, там нет никакой чёткой границы между Ахметовым и Тарутой и самым малым бандитом, то есть, это одна и та же пирамида, во главе которой находятся олигархи. У нас в России всё-таки немножко по-другому: у нас бандиты 90-х стали олигархами, но перестали быть бандитами, во многом. Не по психологии, но формально. А там — нет. Там подняться от рядового бандита до олигарха — прямая цепочка. И каждый знает, кто его начальник, кто его крыша.
Всё это люди, конечно, хотели. Но основной лозунг был — воссоединиться с Россией, стать снова частью России. Украинская, так называемая, идея, она всем просто стояла поперёк горла.

Корреспондент: Вы имеете в виду, украинская идея…

Игорь Стрелков: Украинизация. Украинизация ползучая, постоянная, непрерывная. Когда люди говорили на одном языке, а в органах власти вынуждены были коверкать его и пытаться выдавить из себя совершенно чужой.

Корреспондент: Многие люди сегодня пишут на форумах приблизительно такие вещи, что вначале хотели Новороссию, такие, действительно, идеи были, вроде бы создали сейчас народную республику, но почему-то опять же людей ничего не устраивает в этой народной республике.

Игорь Стрелков: Ну, потому что в народных республиках, так называемых, создана система, при которой у власти посажены люди тех же самых олигархов. Фигуры, которые устраивают и российских чиновников, которым поручено ведать Новороссией, и местных олигархов. Компромиссные фигуры. И Захарченко, и Плотницкий — это откровенные марионетки, подобранные в результате такого кастинга.
А поскольку величайшим патриотом Новороссии является Владислав Юрьевич Сурков, он же Асланбек Андарбекович Дудаев, известнейший вор, известнейший взяточник, известнейший манипулятор, и человек, для которого слово «мораль» и он — это абсолютные противоположности, 180 градусов, то, соответственно, и людей он подобрал таких же. У которых ни мораль, ни понятие о чести, о долге, о достоинстве просто не существуют. Создана, опять же, другая кормовая цепочка просто. И эти люди, они настолько счастливы тем, что они поднялись в своём личном социальном статусе с мелких бандитов до бандитов крупных, что они готовы выполнить любое указание сверху.
Поэтому республики, естественно, не являются народными. Это временные образования, «чёрные дыры». Дыры, созданные специально и поддерживаемые, чтобы приносить доход определённым группам людей, никак не связанным с интересами ни России, ни Новороссии.

Корреспондент: А куда они прикатятся, нельзя предположить?

Игорь Стрелков: Ну, они прикатятся ровно туда же, куда прикатятся Украина и Россия. Они не могут существовать самостоятельно, это временные образования. Они могут существовать сколько угодно долго, но, как только изменятся внешние условия, они рассыпятся. Они могут рассыпаться через две недели в результате наступления украинской армии, они могут быть ликвидированы одним словом чиновника из Москвы. Они не являются субъектом ничего, их называют «самопровозглашёнными», но, по большому счёту, те люди, которые ими руководят, они ничего не провозглашали. Они назначены управлять этакими даже не лимитрофами, я не знаю, как это назвать, марионеточными структурами.
Прискорбно говорить, поскольку, фактически, я внёс большой вклад (и мои товарищи) в становление, в то, что получилось, но это правда. Вместо идеи народных республик — вообще никакой идеи нет. Произошла полная подмена. Созданы марионеточные структуры.

Корреспондент: Я, честно говоря, слышал несколько раз такие тезисы, написанные в комментариях, в Новороссии, я имею в виду, на форумах, что если вдруг вернётся Стрелков, то все готовы встать в Ваши ряды. Слышал, врать не буду.

Игорь Стрелков: Ну, во-первых, конечно, не все. Насколько я понимаю, пропаганда, нацеленная персонально против меня, она всё-таки работает. Всё-таки, не так много людей успело повоевать и послужить под моим командованием. Во-вторых, допустим, в Луганской республике меня вообще практически не знали. Поскольку из всех луганских командиров я общался только с Мозговым, ну, и с Августом. Ну, и в-третьих, понимаете, разговоры — это разговоры. Для того, чтобы чем-либо руководить, для того, чтобы что-либо возглавить и успешно повести — подчёркиваю, успешно — недостаточно личного желания одного человека. Нужны ресурсы. Если их не будет, то Стрелков, условно говоря, появившись там, даже подняв народ, он может только ухудшить ситуацию.

Корреспондент: Как с граблями, да?

Игорь Стрелков: Ну, понимаете, дело даже не в граблях. Дело в том, что, фактически, если республики, во главе с кем бы то ни было — будь то покойный Алексей Мозговой, или я, или ещё кто-либо — попытались бы вести сейчас самостоятельную политику, они были бы удушены с двух сторон. То есть, сейчас выбора, по большому счёту, нет, к сожалению. В том виде, в котором они сейчас, эти республики, есть, они не жизнеспособны. Они не могут обеспечить себя ни военными материалами, ни людьми, ни просто ресурсами, ни экономикой. Это порванный на части Донбасс. Причём, от него осталось, собственно, в республиках меньше трети, по территории.

Корреспондент: А какая ситуация, в принципе, необходима для того, чтобы двинуться дальше, пойти?

Игорь Стрелков: Для того, чтобы двинуться дальше, пойти — сейчас самостоятельно республики на это не способны ни при какой ситуации. Это можно было сделать два года назад, если бы Российская Федерация помогла искренне, а не так, как она помогла. Сейчас, когда украинская армия отмобилизована, когда она пятикратно превосходит по реальной боеспособности так называемые корпуса народной милиции, самостоятельно двинуться они никуда не смогут. Поэтому перспективы, естественно, есть, я не говорю, что ситуация абсолютно безнадёжна, но они связаны не с внутренним положением в республиках, а с положением на той же самой Украине.

Корреспондент: А поточнее можно?

Игорь Стрелков: А поточнее — дальше двинуться можно только в том случае, если на Украине процессы распада вновь станут превалирующими. Если снова продолжится дальнейший распад Украины. В принципе, что вполне возможно. Либо, второй вариант, не отрицающий первый, то есть, всё идёт в комплексе, что в Москве сменится политика. Сменится политика когда наконец наши вожди, включая президента, поймут, что они никогда не договорятся с американскими марионетками в Киеве, и что те только выжидают момента, чтобы прыгнуть. Вот тогда может измениться ситуация.

Но тогда потребуется менять всё. Вы понимаете, что, если во главе любого успешного предприятия поставить вора-напёрсточника или жулика, он всё равно будет вести себя как напёрсточник и жулик. И бесполезно от полного бездаря и отставной козы барабанщика требовать, чтобы он во главе армии одержал выдающиеся победы. Нужно менять кадры. Нужно подходить к ситуации в комплексе.
Даже один Стрелков, если предположить, что его туда пришлют, одного, и скажут: «вот теперь ты вместо Захарченко, и теперь ты, при тех же самых условиях, в той же самой ситуации, должен резко изменить ситуацию». Он ничего не сможет сделать. Если у него не будет полномочий необходимых и не будет необходимых инструментов. Только комплексное решение. Смена политики в Москве, понимание, что Украина для нас является уже врагом, и что, не победив этого врага, мы ничего не решим.

Второе — распад на Украине, который, опять же, невозможен без смены политики в Москве. Поскольку сейчас русским патриотам на Украине не на что и не на кого ориентироваться, вообще. Что, они хотят устроить у себя второй Донецк? Хотят посадить вот этого Плотницкого у себя, очередного? Пусть его будут звать ещё как-то по-другому. Устроить у себя бандитский беспредел и войну? И не получить в результате ничего, кроме названий «народная республика», при этом она народной ни разу не будет. Это, естественно, никому не интересно. Никто за это сражаться и восставать не будет. Тем более, когда сам Путин называет Порошенко «уважаемым партнёром».
Собственно, Русская Весна закончилась 26 мая 2014 года. Этого тогда никто не понимал. Я это понял уже тогда.

Корреспондент: Это день соглашения?

Игорь Стрелков: Нет. Это день после выборов Порошенко, когда Путин признал его и назвал «уважаемым партнёром». Всё, Русская Весна закончилась. До этого возможны были варианты. Собственно говоря, решение это было принято раньше, когда призвали отложить референдумы, и так далее, это конец апреля — первые числа мая. Но формально, когда, признав Порошенко законным президентом Украины, Россия полностью закончила Русскую Весну. Она закончилась. Пока не будет резкой смены политики, всё остальное бесполезно.

Корреспондент: То есть, идея сама по себе исчезла в никуда. Нужно вернуть сейчас идею. Я правильно сказал?

Игорь Стрелков: Нужно вернуть сейчас идею, и это, в том числе, вопрос политического и личного выживания самого Путина. При всём том, что я сейчас очень критически говорю о нём и пишу, я по-прежнему надеюсь, где-то в глубине души (может быть, и неправильно надеюсь), что он всё-таки поймёт. Это будет задешево купленное спасение России, как в своё время Шульгин писал. Что нет у него другого выбора, кроме как опереться на настоящих патриотов. Нравимся мы ему, не нравимся, ругаем мы его или поливаем грязью — он объективно должен быть нашим союзником.
Иначе он не выживет. Иначе его сожрут. Пустят по тому же маршруту, по которому до него пустили Милошевича. В лучшем случае, как Янукович, сможет где-нибудь в Китае жить в пригороде Шанхая, в собственной вилле. Если его это устраивает, тогда надо идти тем же путём, которым он идёт сейчас. Если нет — он объективно должен вернуться в 2014 год.

Корреспондент: Каддафи в Ливии демонстративно же убили.

Игорь Стрелков: Ну, видите, есть ещё вариант. Вон, Горбачёв, предатель, живой, здоровый, с орденом «За заслуги перед Отечеством» I степени, который ему вручил наш уважаемый Дмитрий Анатольевич, в бытность свою президентом. Заслуженный товарищ. Но если он не хочет войти в историю как предатель своей страны, как последний лидер России, поскольку, фактически, угроза-то распада… Не в Путине дело. И мы, патриоты, мы можем его не любить, мы можем его ругать, но мы понимаем, что, фактически, сейчас он объективно наш союзник. А субъективно он этого не желает понимать.

Корреспондент: Я сам с республики Коми недавно уехал, с Воркуты переехал в Воронеж. Я знаю, что творилось, на самом деле, в республике Коми. Там недавно пытались довести дело до референдума об отсоединении от России. Представляете? Коми хотели отсоединить от России!

Игорь Стрелков: А что удивляться? Если дальше такие дела пойдут, то и в Калуге где-нибудь могут такие референдумы пройти. Фактически, сейчас я наблюдаю, например, распад властной вертикали. Распад. Регионы перестают выполнять указания центра. По одной простой причине: потому что центр перестаёт давать денег и начинает сажать местных воров. Местные воры возмущаются: как же так? Мы делились, мы платили. А что, наверху сидят лучше, что ли?
А чем господин, как там у нас, руководитель федеральной таможенной службы, чем он лучше нас, что он только свидетель по делу? Что, если у губернатора найти такие деньги, его сразу в тюрьму, а этого товарища — так, неприкасаемый? Сердюков, красавчик, с Васильевой, со всей этой командой. Это только то, что на поверхности. Уж я-то знаю, конечно, намного больше. То есть, получается ситуация, что, в принципе, сейчас удар наносится по региональным кланам центральным кланом, который сам ничуть не лучше.
Подчёркиваю, это не системная реформа. Попытка завинтить гайки в ситуации, когда, в общем-то, нет смысла их закручивать, надо менять систему. Надо менять людей, надо менять политику, надо выстраивать идеологию, заставлять чиновников подчиняться. Без идеологии дальше существовать нельзя, без идеологии мы просто самоликвидируемся.

Корреспондент: Ну, к примеру, избрали идеологию, некий курс, пошли поэтому курсу. А люди-то остались прежние!

Игорь Стрелков: Так идеология — она предусматривает комплектование.

Корреспондент: Менять надо, да?

Игорь Стрелков: Естественно. Она предусматривает значительную замену кадров. Причём, желательно эту замену кадров производить всё-таки сверху, а не снизу.

Корреспондент: Но на местах нет людей, вот в чём дело. Вот я знаю по республике Коми точно. Там одна свора…

Игорь Стрелков: Я знаю только одно: если ничего не делать, то ничего не будет. Можно сколько угодно говорить о том, что у нас везде одни алкоголики, что везде одни воры, что это национальная особенность русского народа. Я считаю, что если взяться за дело как следует, и не ждать, что завтра тебе упадёт на голову золотая корона, не плавать, там, не играть в хоккей, не летать со стерхами, не нырять за амфорами, а работать, работать, работать и работать — тогда, уже после нашей смерти, что-то, может, и изменится. Но для этого надо что-то делать. А не заниматься, извините, гедонизмом откровенным на посту руководителя

Корреспондент: Я имею в виду, что люди будут появляться, которые вообще неизвестны никому.

Игорь Стрелков: Будут, конечно, но единственное — я категорически против революционной смены, потому что в нашей ситуации это приведёт к полной аннигиляции страны. Я против революций, я всегда был против революций.

Корреспондент: Вот, к примеру, сегодня в Новороссии — некоторые люди пишут мне, как блоггеру — ребята, которые занимаются мелким бизнесом, обычным мелким бизнесом, они пишут, что недавно они устраивали пикет. К ним подошли ребята из спецслужб ДНР и сказали: «Ребята, рты закрыли, убрали свои плакатики, и гуляйте,иначе мы вас сейчас в подвал отведём и типа того, что продержим, сколько захотим.

Игорь Стрелков: Ну, правильно, потому что отсутствует законность как таковая. Это дурная копия российского режима, ещё в условиях войны. Это то, с чем я пытался изначально бороться. Потому что я приказывал расстреливать людей, но я требовал, чтобы их расстреливали по суду. А не расстреливали их в подворотнях, как сейчас делают.

Корреспондент: Они сейчас говорят, что дело к зиме, и чуть ли не зимой будет полный коллапс. Они говорят, уже всё.

Игорь Стрелков: Коллапс будет везде. Разница только по времени: как долго продержится Украина, как долго продержится ДНР. Это соревнование дистрофиков, кто раньше сдохнет. Но сдохнут в итоге, без решительных мер, без решительных изменений сдохнут все. Одни раньше, другие позже. Мне совершенно не интересно радоваться, как, знаете, как их называют, «ура-патриотические тролли», как правило, не очень умные, плохо образованные, но умеющие стучать по клавиатуре. «Вот, Украина сдохнет!». А мне нисколько не интересно, что Украина сдохнет. Никакой радости у меня не вызывает, там такие же русские люди, как здесь. А то, что Россия сдохнет в этом же идиотском соревновании, об этом они не думают.

Корреспондент: И отступать некуда.

Игорь Стрелков: И отступать некуда. Всё. Я просто говорю,если Владимир Владимирович собирается удрать в Китай, то он идёт по правильной дороге. Ну, отдаст пол-Сибири ещё китайцам. Но он войдёт в историю как очередной Иуда, как очередной Гришка Отрепьев. Он э́того хочет? Если он этого хочет, то он на верном курсе. Если нет, надо срочно что-то менять. И не пытаться создать национальную гвардию и рассчитывать, что она его защитит. Не только заниматься перевооружением армии, надо менять кадры, в том числе, и вокруг себя. Если он этого не сделает, они его и сожрут. Обязательно сожрут.

Корреспондент: Я на днях видел такую статью, не знаю, почём купил, потом и продаю. Якобы, за последние два месяца 60 генералов сменено — не знаю, правда или нет.

Игорь Стрелков: А кто на их место будет назначен?

Корреспондент: Вот, назначены уже другие.

Игорь Стрелков: Понимаете, меня вышибли из органов в 2013 году. За не восторженные настроения, насколько я понимаю. Крайне не восторженные, потому что я это всё понимал во времена путинской стабильности ещё. Когда многие жировали и считали, что это навсегда, я видел все эти тенденции и тогда, пытался о них говорить. Я видел, как на месте кавказских республик вырастают эмираты. Я видел, что у нас неконтролируемая миграция просто разъедает наше общество. Я видел, что люди перестают работать, что разрушается промышленность, производительная промышленность.
И в то же время люди привыкают жить не по средствам, к роскошной жизни, к курортам Турции, Италии, Греции. Не по средствам страна жила. Процветание гедонизма на ровном, на пустом месте, ничего люди для этого не сделали. Я всё это говорил в узком кругу, я тогда был действующим военнослужащим и не мог это никуда выносить. Но этого уже хватило, чтобы меня уволили.
Так что на смену этим генералам придут такие же, как они, полковники. Извините, надо менять. Рыба гниёт с головы. Пока у нас руководят правительством такие люди, как Шувалов, у которого замок в Австрии, который собачек отправляет на самолёте — это же не диверсия Навального, это правда; пока украинской проблемой занимается Сурков, у которого семья в Лондоне, и который — клейма ставить негде, какой мерзавец, — можно менять сколько угодно генералов, такие же будут. Точно такие же. Пока система не поменяется.

Корреспондент: Я как понимаю, на Украине Генеральный штаб, скажем так, был куплен. Как я это понимаю, как я вижу развитие ситуации. У меня вопрос: а кто-нибудь сегодня даст гарантию, что в России генералы не куплены?

Игорь Стрелков: Никто не даст такой гарантии, абсолютно никто. Психология потребительства, психология иждивенчества, психология та, что самое важное в жизни — это личный успех, она проникла. Машина, дача, прислуга, джакузи, семья лучше в Австрии — она проникла везде. Извините, холопы всегда копируют поведение господ. Если господа ведут себя, как холопы, дорвавшиеся до власти, то и прислуга себя так же будет вести. И охранники себя так же будут вести. К сожалению, менять надо всё.
Я так понимаю, что наш президент просто боится это делать. Потому что он заменил одних олигархов на других, немножко отодвинул старых олигархов, на их место ввёл ребят из своего окружения. Но они ведут себя точно так же. Ничего не поменялось. Нет, менять надо всё. И причём, срочно. Говорят, что, вот, нам надо подготовиться к войне. Всё надо делать одновременно. Два года назад надо было всё это делать.

Русская Весна породила такие огромные надежды у людей, потому что люди, объективно оценивая ситуацию, понимали, что с Сурковым, Шуваловым, Медведевым, Набиуллиной и всей этой, извините, шоблой воевать нельзя. Что они объективно будут заменены на других, более дееспособных и более честных людей. Которые рассматривают страну как Родину, а не как место временного пребывания, из которого в Испанию или в Австрию можно улететь в любой момент, к своим капиталам.
Но этого не произошло. И в этом самая главная трагедия Русской Весны, а не в том, что мы, там, не взяли Мариуполь, или что Ахметов не висит на дереве, или ещё что-то. В этом главная трагедия. А всё остальное — это только следствия. И возникают клоуны: Захарченко, Плотницкий. Это клоуны, самые натуральные. Они изображают из себя руководителей, но ничем не руководят и никаких серьёзных решений не принимают. Они могут грабить, они могут сажать по подвалам, они могут набивать личные карманы. Но они больше ничего не могут. Да если бы им даже дали такую возможность, они всё равно ничего другого не умеют. Потому что нельзя взять из грязи и сделать князем, и рассчитывать, что он будет себя вести как князь. Он будет как грязь и дальше себя вести.

Корреспондент: Народные республики образовались: Луганская, Донецкая. Мне пишут люди с Луганской, С Донецкой республик, да, в том числе, и с Украины, я имею контакты с ребятами, кто организовали в своё время там громады. На сегодняшний день эти громады даже в Луганской, в Донецкой республиках, если не сказать, что больше они задавливаются, чем на самой Украине. Приходят спецслужбы и просят, вот, переведитесь в некую общественную организацию, а не громаду, которая идёт по конституции, с полномочиями государственными.

Игорь Стрелков: Ну кому же нужно народоправство? Я помню, мы с Алексеем Мозговым обсуждали, ещё когда он был жив, эти вопросы. Он, кстати говоря, возлагал на громады определённые надежды, может быть, это и дало какой-то эффект тоже, в плане того, что его убрали. Это реальное народоправство. Зачем бандитам и мафии, которые пришли к власти, народоправство? Потому что оно автоматически постепенно ведёт их к потере власти. Ничего удивительного в этом нет.

Корреспондент: Просто и Украина задавливает…

Игорь Стрелков: Правильно, потому что ничего в народных республиках не изменилось. Разница между Украиной нынешней и ДНР только в том, что на Украине дерьмо, которое… оно немножко, всё-таки, улеглось уже, улежалось, а тут вся пена наверху. Причём, самого низкого разбора. И всё. Разница-то невелика. Украина обязательно догонит Донбасс. И Россия обязательно догонит Украину, если так дальше пойдёт.
У нас идёт, по сути, гражданская война внутри России, потому что Донбасс — это Россия. Была, есть и будет, пока там остаются русские люди. Нет, со временем туда можно и татар заселить, конечно, или турок, с нашей-то демографией. Но по факту идёт гражданская война в России. И сколько тут границ каких не надели, всё равно ситуация будет ухудшаться. Пока эта война не закончена, и пока не ликвидированы те обстоятельства, которые эту войну вызвали.

Корреспондент: Просто назвали «народные республики» и, в то же время, местное самоуправление задавили.

Игорь Стрелков: Повесили вывеску, а потом под этой вывеской присели люди, которые… Это так же, как большевики в 1917 году. Они заявили: «вся власть народу», а в результате, извините, какая там власть, какого народа? Первое, что народ сделал, организовал Учредительное Собрание. Большевики тут же его разогнали, как только им что-то не понравилось. Лозунг можно написать какой угодно, можно назвать «народно-демократическая», можно социалистической и коммунистической назваться.

Корреспондент: Скажите Ваше отношение к местному самоуправлению, к громадам. В перспективе есть что-то там?

Игорь Стрелков: Я считаю, что сейчас вообще, если говорить о местном самоуправлении, о громадах, о земствах, как это ни назови, сейчас очень важно было бы дать какой-то старт этому направлению, даже не с точки зрения, что оно обеспечит народоправство в нынешней ситуации. Всё равно у нас предстоит кризис, и, наверное, смута, если не опомнится «наше всё», что называется. А с той точки зрения, что это очень важно для страховки. Когда центральная власть рушится, когда рушится отстроенная бюрократическая система, возникает полное, абсолютное безвластие.
К чему приводит такое безвластие, особенно, при внешнем воздействии (а внешнее воздействие обязательно будет), мы видим как раз на Донбассе. Власть попадает к бандитам. Они лучше всех организованы. Когда чиновник и полицейский теряет власть, автоматически к ней лезет бандит. Вот сейчас в условиях особенно острой угрозы повсеместная организация реального местного самоуправления, реальных земств, реальных громад может быть панацеей, или, по крайней мере, лекарством от перехода власти к мафиям и бандитам.

То есть, создание низовых структур власти, как кирпичиков, из которых можно будет снова собирать новое государство. То есть, когда эти структуры смогут делегировать полномочия более высоким структурам, объединившись между собой, договорившись между собой, исходя из своих интересов. А они непосредственно представляют интересы самого того народа, о котором идёт речь, который живёт на этой территории, на своей территории. С этой точки зрения это очень важно. Не допускать беспредела в случае распада.
Теоретически, при нормальных условиях такую реформу надо было бы проводить прямо сейчас, с самого верха до самого низа, то есть, перестраивать систему. Можно постепенно. Но в условиях, когда бюрократический аппарат разлагается, он уже ничего не станет делать.

Корреспондент: Он разлагается в России, на Украине, в Новороссии — везде.

Игорь Стрелков: Да, он повсеместно разлагается. Поймите, что тот процесс, который начался сто лет назад, в 1917 году, он до сих пор не закончился. До сих пор не вернулись мы к тому, что у нас было до 1917 года. Коммунисты передали власть просто откровенному ворью и олигархам. Но к народу власть не вернулась. Нет даже той демократии, которая была при царе. Потому что там на низовом уровне была демократия. И реально выбирали.
Да, царя никто не мог выбрать. Но, извините, назовите мне хоть одного лидера страны, с того момента, как Николая II свергли, который был реально выбран народом. Я ни одного не знаю. Ленина, что ли, кто-то выбирал? Или Троцкого? Или, может быть, Сталина кто-то выбрал? Сталина выбрала партия, и то там вопросы. Хрущёв? Нет. Брежнев? Нет. Может, Горбачёв? Нет. Ельцина, может, кто-то выбрал? Ставленник. Путину вообще власть по наследству досталась. Ни одного. Вообще ни одного.
В этом отношении ничего не изменилось с 1917 года, только ухудшилось. По одной простой причине, что теперь народ толком не может выбрать руководителя даже на городском или на сельском уровне. Старосту не может выбрать народ, что уж там дальше говорить.

Корреспондент: Так вот, в Новороссии, когда избрали глав этих громад, их в первую очередь взяли в оборот МГБ. И вот они стабильно к ним наведываются и говорят: ребята, ведите себя…

Игорь Стрелков: Я уже объяснил. Зачем Захарченко нужно реальное народное самоуправление? Чтобы оно ему какие-то претензии предъявляло? Чтобы оно спрашивало с него, почему у них каждый день обстрелы? Почему кто-то там на мерседесах катается из народных избранников, а людям жрать нечего?

Корреспондент: То есть, Захарченко и Плотницкий, они реально, получается, понимают, что эта власть ( … )?

Игорь Стрелков: Калифы на час. Временщики. Которым совершенно не выгодно возникновение истинной народной власти, которая с них спросит за что-то. Потому что их народ не выбирал, их назначили. Да, их протащили через выборы, но выборы без выбора. Это, извините, если вытащить сейчас Путина с Медведевым и сказать: выбирайте! Ну, естественно, народ выберет Путина, потому что этого дурачка никто не выберет, не захочет.

Корреспондент: Хотя, на самом деле, он в момент своего правления сказал колоссальную фразу: «Пора народу брать власть в свои руки». Вот это, кстати, никто не говорил.

Игорь Стрелков: Жириновский у нас тоже очень много говорит. Он тоже такие правильные слова иногда говорит, что просто хочется выбрать его. Но всем всё понятно. Слова — это слова, а дела — это дела.

Корреспондент: Игорь Иванович, у меня к Вам ещё такой вопросик. В момент, когда там всё это заварилось, там всё это получилось, есть такой человек, как Сергей Данилов, он организовал сбор средств на то, чтобы напечатать денежки для Новороссии. Вы вообще слышали об этом?

Игорь Стрелков: У меня даже где-то в офисе где-то, по-моему, у Миши Полынкова несколько банкнот лежит. Вы видели их когда-нибудь?

Корреспондент: Да, я видел.

Игорь Стрелков: К сожалению, они стали раритетом, условно говоря, так и ни разу не побывав в обращении. Я об этом слышал, и о том, что они печатались, что они должны быть завезены…

Корреспондент: Само отношение к этой идее Ваше каково?

Игорь Стрелков: Я, честно говоря, затрудняюсь. Я считаю, что, на самом деле, Новороссия, по-хорошему, она должна была присоединиться к России. Я считаю, что у нас общая судьба, и все мы должны — и Россия, и Украина, и Белоруссия — должны так или иначе объединиться в одно государство. Желательно, конечно, чтобы это было государство немножко другое, чем оно сейчас есть.

Корреспондент: Как СССР границы хотя бы…

Игорь Стрелков: Я говорю не про границы, я говорю про внутреннее содержание. Чтобы государство стало для народа. То, что, опять же, обещали большевики, и что они не выполнили, вообще не выполнили.

Корреспондент: У нас коммунизма-то и не было.

Игорь Стрелков: У нас не было и социализма, у нас вообще ничего не было. У нас была диктатура радикальной партии до 1939 года или даже до 1941 фактически, которая бредила мировой революцией и все ресурсы, из народа высосанные, бросала, в значительной степени, на организацию этой мировой революции. Да и после смерти Сталина то же самое возобновилось, когда мы помогали всему миру, а сами в лаптях ходили.
Проблема в том, что государство должно быть для народа, а не народ для государства.

Корреспондент: Так вот чтобы было государство для народа — это как? Что должно быть?

Игорь Стрелков: Нужно, чтобы действительно государством управляли люди, которые заботятся об интересах народа. Это самое главное. Чтобы они были нравственными людьми, действительно нравственными, это самое важное. Можно быть каким угодно эффективным менеджером, но если тебе наплевать на то, как живут люди, как они себя ведут, как они действуют, и так далее, то ты ничего не сможешь. Ты сможешь обогатиться сам, сможешь выстроить какую-то витрину, как у нас, потёмкинскую деревню, когда фасад красивый, а сзади всё отрывается, как в Санкт-Петербурге Матвиенко фасады только ремонтировала.

Корреспондент: Получается, сам народ, или система государственная должна включить, в конце концов, фильтры.

Игорь Стрелков: А эти фильтры как раз должно разработать государство. Вот мы сейчас пытаемся, очень тяжело идёт этот процесс, тем более, что занимаются им, естественно, не специалисты по государству и праву, у всех есть свои дела, своя работа, и собираемся мы не очень часто. Но мы пытаемся разработать какие-то теоретические положения, какую-то систему, которая была бы реальной, не в мировом масштабе, а которая реально, с учётом наших реалий могла бы работать. Которая бы начала постепенно преобразование государства именно в качестве инструмента службы народу.

Корреспондент: Так вот, Игорь Иванович, собственно говоря, вот эти фильтры, они были давным-давно уже разработаны у наших предков. Они же конкретно фильтры предлагают, по которым продвигают людей на посты какие-то, в места — великолепные вещи.

Игорь Стрелков: Да, я с Вами согласен, вопрос только в том, что история развивается, и люди не помнят, что было 50 лет назад. А то, что было 100, или 200, или 300 лет назад они не помнят тем более. Ещё надо понять одну вещь: у нас порвана реально, полностью порвана, уничтожена, выжжена преемственность. У нас Иванов, не помнящих родства, каждый второй, если не каждый первый. У нас выкошена элита. Причём, дважды за столетие. Сначала у нас выкосили элиту в 1917 году…

Корреспондент: Офицеров, в первую очередь.

Игорь Стрелков: Я говорю не только про офицеров. Элита — это не только офицеры, даже в меньшей степени офицеры. Офицеры — это только часть элиты, военная часть. Это инженеры, это врачи, это дворяне, какие бы они ни были. Это аристократия — тоже часть элиты. Это промышленники — действительно промышленники, а не спекулянты или финансовые жулики. Всё это было уничтожено.
И только-только, более или менее, у нас устаканилось, условно говоря, к 70-м – 80-м годам, — второй раз. У нас у власти накипь, самая натуральная, снова поднявшаяся со дна. Только второй раз её не уничтожали массовыми расстрелами, просто её поставили в такие условия, когда инженеры за китайскими шмотками мотались, когда учёные вынуждены были в менеджеры переквалифицироваться. Две колоссальнейшие катастрофы, и сейчас нам готовят, кстати, третью. На добивание, что называется. Вот в этом проблема.
Люди не помнят, кем были их бабушки и дедушки, а про прабабушек и прадедов… Не знают, как они живут. Люди, извините, не помнят русских песен, попса, чем примитивней, тем популярней.

Корреспондент: У меня к Вам вопрос немножко с экскурсом. Ведь не секрет, Вы знаете прекрасно, что Россия тоже в оккупации сейчас.

Игорь Стрелков: Конечно.

Корреспондент: У нас даже денег своих нет.

Игорь Стрелков: Да, наш центробанк — он, фактически, подразделение ФРС США.

Корреспондент: И вот Сергей Данилов предлагал, в Новороссии, может, тогда и до нас бы достучались.

Игорь Стрелков: Я понял Вашу мысль, это мне говорили — Новороссия, как испытательный полигон. Может быть, это имело бы смысл, но это опять же, могло и может быть только при одном условии: если отсюда, из Москвы будет поддержка этого проекта. Если здесь к Новороссии и к людям, которые носятся с такими идеями, будут как к врагам относиться, отстреливать их термобарическими гранатами или подрывать на фугасах…
Вот пока к людям, которые, действительно, болеют за народ по-настоящему, а не как наши депутаты, с девяти до шести вечера, а потом — на выходные в Австрию… Вот пока не будет этой поддержки, это тоже невозможно. Не может этот кусочек существовать в идеальных условиях, если с тыла на него воздействие и с фронта, враждебное. И я тогда не мог бы вам помочь, потому что я занимался исключительно военными вопросами, я ими занимался по 18 часов в сутки.

Корреспондент: Можно идиотский вопрос задать? Если бы у Вас нечаянно сейчас и здесь оказалась машина времени, перенести Вас в то время, когда Весна эта начиналась…

Игорь Стрелков: Знаете, я всё равно не смог бы ничего сделать. Максимум, что я успел — это создать более-менее боеспособное ополчение, которое могло, по крайней мере, обороняться. Наступать мы плохо могли.

Корреспондент: А вертикаль власти?

Игорь Стрелков: А у меня не было совсем гражданских кадров. Я ведь не знал Донбасс. Я Чечню знаю лучше до сих пор, чем Донбасс, потому что Чечню я всю на брюхе излазил из конца в конец, сначала как солдат, потом как оперативник. Дагестан, может быть, даже, Северный, лучше знаю. А Донбасс я до этого не знал. И придя туда, я не знал, кому можно доверять, кому нельзя. Говорят-то красиво все. Там в очереди стояли люди: «А вот поручите мне, я хочу быть министром!». Я смотрю на него и думаю: жулик или не жулик? А поди разберись, когда нет ни собственной службы безопасности, ни контрразведки, и сам ты никого не знаешь. А в советники к тебе лезут люди, которых ты тоже не знаешь.

Корреспондент: А через громады, если вдруг вот так вот?

Игорь Стрелков: Поймите, пока война идёт, пока стреляют, когда Донбасс засыпают снарядами, всё, что происходит, оно всё в подвешенном состоянии, оно всё аморфное, как мираж.
Если бы у меня возникла возможность выстраивать Донбасс, наверное, я бы к этому отнёсся, в первую очередь. То есть, полная перестройка и, действительно, опора на местное общество.

Корреспондент: То есть, урок пройден.

Игорь Стрелков: Теперь я, по крайней мере, знаю, кто есть кто там. Хотя бы. Я знаю теперь цену местной так называемой «элитки». Оценка у меня ниже плинтуса этой «элитки». Я знаю, что лучше взять простого нормального шахтёра, работягу, или инженера с шахты, и поставить его, чем кого-то из местной «элитки» назначать хоть на какую-то ответственную должность. Потому что воровство к крови, и взяточничество. Просто в крови, у этой «элитки». Они все привыкли жить в мафиозной системе, в мафиозной структуре. И вечно бегать за ними с палкой и автоматом, угрожая подвалом и расстрелом — это тоже не правильно. Значит, эту «элитку» надо гнать в шею, и делать новую.

Корреспондент: Так я же и говорю, может быть, громада из себя и…

Игорь Стрелков: Может быть. Но это, опять же, пустые слова, пока идёт война. Пока пятикратно превосходящее украинское войско стоит, и не просто стоит, оно угрожает и заявляет о том, что оно обязательно зачистит эту территорию.

Корреспондент: Игорь Иванович, расскажите, пожалуйста, на камеру нам Ваше видение, как бы Вам хотелось, чтобы дальше получилось.

Игорь Стрелков: Понимаете, «как бы мне хотелось» — это абсолютно пустые слова. Это маниловщина. Вот, как возможно?

Корреспондент: Ну хорошо, давайте тогда, как возможно.

Игорь Стрелков: Возможна срочная кадровая реформа, внутренний, фактически, переворот — здесь, в России сначала. Кроме Путина сейчас никого нет, кто способен этот переворот осуществить. У него, собственно, выбора только два: либо он делает переворот, либо его «делают» переворотом. Либо он делает этот переворот, либо он тянет время и ждёт, когда повторит судьбу «Януковоща», позорную и стыдную для мужчины просто до безобразия. Тем более, для человека, выходца из спецслужб.
Соответственно, переворот здесь, внутренний, конституционный или неконституционный, с заменой большей части своего окружения, со срочной переменой системы. Параллельно с этим (потому что всё это надо делать быстро) — ультиматум Украине. Да, придётся подтянуть штаны, придётся потерпеть, придётся военное положение, наверное, вводить.

Ультиматум Украине: немедленное прекращение военных действий на Донбассе, немедленный отвод войск, немедленная демобилизация. В случае неприятия этих решений Россия принуждает Украину к миру. И принуждает её не только на Донбассе.

Корреспондент: До Киева принуждает, да?

Игорь Стрелков: Не знаю, докуда, хоть до Львова.

Корреспондент: До туманного Альбиона…

Игорь Стрелков: Нет, до туманного Альбиона — это перебор. Если я противник войны в Сирии, то я противник и войны с Европой, и с Америкой, и с кем угодно. У нас своих проблем хватает, понимаете? И не надо думать, что у нас такая непобедимая армия, что она может маршировать до туманного Альбиона. Дай Бог нам от своих врагов отбиться. Шапками закидательство у нас уже было в 1941 году, «малой кровью, могучим ударом». И какие у нас шапкозакидатели генералы, когда от них ничего не зависит, это я тоже хорошо знаю. Одним полком Грозный брал один генерал армии, если помните, такой Паша Грачов был, дебил. И таких у нас хватает.

В Киеве должно быть русское правительство. Не правительство свидомитов, западэнцев, а русское правительство. Пусть оно называется «украинским», каким угодно. Но оно должно чётко понимать, что Украина — это часть большой России, и что русский народ Украины, дружественный, не может существовать отдельно от русского народа России. Как уже будет там ситуация, будет ли это союзное государство, федеративное государство — как угодно. Но направление должно быть к этому: к максимальной реинтеграции. Она выгодна, она не просто выгодна — она жизненно необходима и Украине, и России, и народам России и Украины. Без этого оба народа обречены на деградацию, Украина — быстрее, Россия — медленнее. Впоследствии, дай Бог, уже без войны, подтягивание в этот союз Белоруссии.

Корреспондент: Да и Молдавия…

Игорь Стрелков: Для начала — триединое русское государство: Украина, Россия и Белоруссия. Можно ругаться из-за слова «Украина», говорить «Малороссия» — для меня это не принципиально. Как можно назвать «народная республика», в которой нет ничего народного. Название не принципиально, принципиально значение. Союзное государство Украины, России и Белоруссии должно быть воссоздано. Это должно быть государство социально ориентированное и нацеленное на службу народу. Вот это то, о чём я мечтаю. Надеюсь, это будет со временем, если мы, конечно, не аннигилируем окончательно.
Потому что даже если предположить, что Украина с помощью американцев и европейцев переживёт распад России: пересидит, в соревновании дистрофиков обгонит, мы упадём раньше — всё равно Украина существовать как единое государство не будет. Как только её используют, как инструмент, её тут же разорвут на куски. Тут же. Она никому не нужна, сильная Украина. Ей не дадут ни присоединить русских территорий, как он там размечтались. Может быть, временно, в качестве оккупации. Им никто ничего не даст. Они для Запада — русские, значит — православные, значит — враги.

Корреспондент: Игорь Иванович, а в случае, к примеру, переворота здесь, в России, есть ли какие-то запасные, скажем так, планы «Б» или «Ы»? Здесь, в Москве?

Игорь Стрелков: У меня планов нет. По одной простой причине: если у меня появятся какие-то планы, меня тут же объявят той самой пятой патриотической колонной — тут бегают клоуны, типа Коли Старикова.

Корреспондент: Нет, я имею в виду, вот был же у нас 1991 год, переворот, собственно говоря. Я просто боюсь что сейчас может майдан, буквально на днях, в Москве начаться.

Игорь Стрелков: Ну, на днях он не начнётся. И даже, думаю, в сентябре – октябре ничего не будет, потому что инерция общества ещё очень велика, ещё не доели остатки запасов накопленных и люди, и общество, и организации. Всё это будет на весну – лето 2017 года. Полный цикл.

Корреспондент: У меня ребята спрашивают: спроси у Игоря Ивановича, на всякий случай, куда нам бежать, если что?

Игорь Стрелков: Мы позиционировали Общерусское Национальное Движение как третью силу, которая не поддерживает нынешнюю власть (которая сама рубит сук, на котором сидит — пилит, рубит… ). И мы не поддерживаем тех, кто пытается её свергнуть. Потому что мы не за Запад, мы не за западную демократию, как либералы, и мы не за чиновников, которые грабят страну, потому что им так нравится.

Мы, действительно, позиционируем себя как люди, которые хотят служить народу. И готовы это делать. Можно обвинять меня в чём угодно, но в Славянске я спал на матрасах. Я приехал туда более богатым человеком, чем уехал оттуда. Я имел возможности награбить там всё, что угодно. Я снял с себя последнюю разгрузку, передал людям на границе, когда переходил её. Мне ничего не нужно было. Если такая ситуация устраивает, я и дальше бы так продолжил служить стране и народу в любом качестве, хоть в Новороссии, хоть в России. Хоть на Чукотке.
Вопрос не в этом. Вопрос в том, что бежать сейчас куда-то советовать я не буду. Потому что это будет знаете, как квалифицировано? Призывы к изменению конституционного строя, правильно? А вот я призывать к изменению конституционного строя не буду. Если эти товарищи допрыгаются, как говорится, до его изменения, вот тогда будем уже говорить. Пока я никаких советов никому давать не намерен.

Корреспондент: Кто-то проводит пикеты, кто-то набирает партию…

Игорь Стрелков: Ещё раз повторяю: для того, чтобы создавать партию, нужны ресурсы. И Владимир Ильич Ленин, на которого так любят ссылаться некоторые левые сторонники или «типа» сторонники — его, извините, финансировал и Яков Шифф из Америки, еврейская община США собирала деньги для РСДРП, и (б), и (м). Его и германский Генеральный штаб финансировал, и австрийский. И кто только его не финансировал: и Британия, и Франция — все они финансировали революцию в России. Мы не революционеры. Поэтому нас никто не финансирует.
Поэтому говорить, куда бежать, я пока не буду. Я думаю, что со временем это и так будет ясно. А пока, исходя из того, что Вы сказали, действительно, может быть, имеет смысл на низовом уровне просто людям — не для того, чтобы нас поддержать, а самим для себя — самоорганизовываться и создавать системы местного самоуправления. Чтобы не оказаться совсем голыми перед той смутой, которая нам грозит.
Потому что я не уверен, что товарищ, портрет которого у меня за шкафом с прошлой осени, что он образумится. Абсолютно не уверен. Там уже всё закостенело, там друзья кругом, там скорлупа ореха, фактически, сложилась из его несменяемых товарищей, которых всё устраивает. И которые рассчитывают, видимо, отсюда эвакуироваться, когда здесь всё рухнет.

Корреспондент: Дай Бог, чтобы Вас услышали. В Новороссии, в России и на Украине.

Игорь Стрелков: Знаете, есть такое понятие: цель — ничто, движение — всё. Вот я обязан что-то делать, я делаю. А результат — ну что ж. Даст Бог — будет. Не будет результата — другие придут.

Корреспондент: От народа всё зависит — проснётся, не проснётся.

Игорь Стрелков: Народ — он не един. Если рассчитывать, что какая-то бабушка, которая нас услышит где-то в Коми, что-то решит? Нет. Я, в первую очередь, обращаюсь к той части элиты, которой некуда бежать. И объясняю, что им некуда бежать. Что никому они не нужны. Что в случае распада России, что туда они убегут — их ограбят, что здесь останутся — их ограбят и сделают нищими. И альтернативы построению нового государства, новой системы, нет. Либо её полное исчезновение, либо новое государство, третьего не дано. Украины касается то же самое.

Корреспондент: Благодарю.

Выражаем благодарность автору текстовой версии интервью Тамаре А. (https://vk.com/id137671615)
использованы материалы: канал YouTube НаРОДное Видение
Прокомментировать
    Социальные комментарии Cackle
    Войти через социальные сети:
    Войти через ВКонтакте