Игорь Стрелков: Кремль объявил о "победе" в Сирии

Беседа Игоря Стрелкова и Максима Калашникова о причинах, которые вынудили Кремль поспешно объявить о «победе» в Сирии. Что за этим стоит? (Часть первая).



Текстовая версия

О «победе» в Сирии

М. Калашников: Добрый день, дорогие друзья. Сегодняшний гость нашей студии — лидер РОНД, он же «Комитет 25 января», Игорь Иванович Стрелков.
Здравствуйте, Игорь Иванович.

И. Стрелков: Здравствуйте, Максим.

М. Калашников: Сегодня эфир просто звенит, наверное, — начнём с самого актуального — от объявленной победы в Сирии и вывода войск. Вот буквально несколько часов назад сообщили, что… В Хмеймиме «САМ» сообщил о том, что победа достигнута, всё, войска выводятся. И первое, что приходит в голову: дураки были в Советском Союзе, надо было вывести войска из Афганистана, и объявить, что это победа.

И. Стрелков: Ну, на самом деле, когда войска из Афганистана выводили, примерно так это и обставлялось. Если помните, там транспаранты, торжественный проход войск, торжественный доклад будущего губернатора, теперь уже бывшего губернатора Подмосковья, генерала Громова… Всё это в торжественной обстановке. Тоже обставлялось на самом деле как победа.

М. Калашников: Но ведь мы прекрасно понимаем, что в Сирии никакой победы нет, что там разгромлена одна группировка из многих. И что там, естественно, никакой единой Сирии нет.

И. Стрелков: Нет, ну, Максим, сейчас принято считать победами всё, к чему приложил свои руки (если можно так выразиться) Владимир Владимирович. То есть, что бы он ни сделал — это всегда победа. На Донбассе — победа, на Украине — победа, ну, и в Сирии, естественно, победа. Нет, ну, ясное дело, смотря что считать победой.
Изначально, если мы помним (вернее, те, кто помнят, кто ещё, как говорится, не до конца зомбирован нашим зомбоящиком), объявлялось, что наша цель — это уничтожение террористов. Ну, уничтожили, действительно (и то, очень частично уничтожили, просто она перешла к партизанской тактике) одну из террористических группировок. Причём, те группировки, с которыми мы воевали первые 6-8 месяцев и даже больше, первый год фактически, на которые тратилось, ну, наверное, 90% усилий, — они никуда, во-первых, не делись. Во-вторых, они теперь типа считаются уважаемыми партнёрами тоже. Хотя они сохранили свои территории, и Асаду они не собираются подчиняться от слова «совсем».
Вы помните, что когда был сбит турками российский Су-24, ещё был тогда сбит вертолёт и убит спецназовец, который участвовал в эвакуации? Это же не ИГИЛовцы сбили, это сбили боевики туркоманских группировок. Но они теперь не боевики больше.
На самом деле, Асад контролирует около 55, может быть, чуть больше, процентов территории Сирии. Если можно так говорить, потому что значительная часть территории Сирии, процентов 80, — это пустыня и горы, опять же, пустынные. Остальную, пусть меньшую, но очень значительную часть территории контролируют курды, которые Асаду нисколько не собираются подчиняться. И не собирались никогда, они, в общем-то, против него и воевали до того, как ИГИЛ стал большей угрозой для них, и будут воевать дальше. И так называемые «зелёные» террористы, «зелёная» оппозиция, то есть, те же самые исламисты, только вот не «халифатчики», а именно исламисты местные. В общем-то, не отличающиеся особо ни теорией, ни практикой от «халифатчиков».

М. Калашников: Ну, да, от Наджибуллы в Афганистане это не сильно отличается, в 1989 году. Ну, тоже ведь в Кабуле сидело правительство…

И. Стрелков: Ну, в общем, да. Я понимаю, что подоплёка вывода на самом деле очень простая. Запахло жареным. Все понимают, что в ближайшее время скорее всего в войну открыто вмешается Израиль, который уже сейчас практически ежедневно бомбит на территории Сирии подразделения ливанской «Хезболлы» и других проиранских парамилитарных группировок. Каждый день они наносят удары по сирийским военным объектам, на которых размещены эти союзники Асада, которые, в отличие от наших Военно-Космических сил, никуда выводиться не будут. И, соответственно, если Израиль всей мощью предпримет пусть даже ограниченную военную операцию на юге Сирии и юге Ливана, это будет означать, что Кремль окажется в очень неудобном положении.

М. Калашников: Ну, как, стрелять из комплексов зенитных по Хель ха-Авир, то есть, Военно-воздушным силам Израиля…

И. Стрелков: Это провоцировать ВВС, ракетные силы Израиля, которые достаточно мощные, на уничтожающий удар по нашим военным базам.

М. Калашников: Зато теперь будет, естественно, вывод…

И. Стрелков: Ну, во-первых, до конца вывода, я так понимаю, не будет, то есть, ЧВК-то продолжат воевать, русская кровь продолжит литься. Поскольку, то что мне известно, продолжают активно набирать и гнать туда всё больше и больше мяса. Потому что Асаду воевать нечем. То есть, по факту нечем. Те немногие элитные боеспособные подразделения и части, которые у него были, — они истощены и обезкровлены. А основная масса сирийской армии — знаете, не те. При виде тачанки или автомобиля смертника просто разбегаются во все стороны. Сейчас иранские силы будут подвергаться новым и новым ударам.

М. Калашников: И никто не дерзнёт даже дать в руки сирийцам С-300, потому что они против израильтян, потому что бить будут всё равно по Израилю.

И. Стрелков: Поймите, Максим, дело ведь не только в качестве сирийских военных. Теоретически можно и обезьяну научить из чего угодно стрелять, конечно, не из С-300, но из автомата — можно. А вопрос в количестве. Вы понимаете, что соотношение сил не ограничивается только качеством вооружений.
Если бы один танк Т-34 стоил, условно говоря, 10 немецких танков в бою, то в 1941 году уже немцы были бы разбиты на границе. Но соотношение сил выстраивается в количественном качестве. То есть, по одиночке Т-34, может быть, был сильнее двух танков Panzer IV, но четыре его легко били. Просто по количеству, причём, как правило, без потерь. Поэтому можно сколько угодно передать комплексов (ну, относительно, у нас их просто не так много), но если против этого будет воевать самая сильная ближневосточная армия, которой по факту является израильская, то это не поможет. Это просто увеличит материально-технические и прочие потери.

М. Калашников: Но зато я понимаю, Игорь Иванович, другое: уже прозвучало из уст сенатора Слуцкого, что теперь предстоит, оказывается… Да, остаётся минимальный контингент там, охранять Тартус, Хмеймим, но теперь понадобится восстанавливать инфраструктуру Сирии. То есть, получается то, о чём мы и говорили: здесь денег не хватает…

И. Стрелков: Максим, поймите, у этих людей не стоит вопрос нехватки денег. Им вообще наплевать и на Россию, и на Донбасс, и на Сирию. Это новое золотое дно. Это возможность перекачать оставшиеся государственные деньги, которые ещё остались, в свой карман. Восстановить Сирию у России, извините, в её нынешнем состоянии пупок надорвётся. Но украсть на этом сотни миллиардов рублей — это вполне можно, и легко. Ну и давайте, я ещё раз повторяю: война в Сирии не закончилась. На самом деле, если бы был полный вывод наших ВКС, нашего экспедиционного корпуса, нашей военной полиции, и ЧВК тоже (потому что ЧВК по факту — это филиал Российских вооружённых сил, просто неофициальный) — этот вывод можно было бы только приветствовать. Только приветствовать, если бы они были полностью выведены. Потому что итоговое поражение неизбежно. Будет ли оно без нас или с нами, будет ли оно большими силами или малыми — оно всё равно будет. И лучше, чтобы мы убрались до того, как нас там показательно разобьют. Но, простите, объявить — это ещё не значит выйти. Вот сейчас, просто поставив себя на место американцев и всех остальных наших региональных друзей (у нас же там друзей очень много), я бы спровоцировал новое наступление на Асада так называемых «друзей и союзников».

М. Калашников: Ну, как только будут выведены эти 23 летательных аппарата…

И. Стрелков: Максим, эти 23 летательных аппарата ничего там, на самом деле, не решают. Если наступление начнётся на Асада с разных сторон и одновременно, там даже если умножить эту цифру на три, толку не будет никакого. По одной простой причине: даже с ИГИЛом на нашем, левом берегу Евфрата справиться удалось только при активнейшей поддержке американской коалиции, западной коалиции. Потому что по статистике от ⅔ до ¾ авиационных ударов, которые наносились на той территории, которая формально была отнесена к российской зоне ответственности, наносились именно авиацией западной коалиции. 23 самолёта — это всего лишь 23 самолёта.

М. Калашников: Это капля в море, это ⅓ авиационного полка. Но положение насчёт того, что это иная кормушка распильная, так сказать, коррупционная, казнокрадческая, совершенно верно. Причём, я ведь долго сидел на заседаниях комиссии по восстановлению народного хозяйства Чечни. Её вёл тогда вице-премьер Сосковец, во время Первой чеченской. Я прекрасно знаю, какие средства туда кидались, и как они там исчезали. Сейчас нас прост ждёт вторая серия. И вот эти затраты, они будут…

И. Стрелков: Конечно, будут. В Российской Федерации появится ещё несколько миллиардеров долларовых. И несколько мульти-миллиардеров увеличат своё состояние.

М. Калашников: И появится чёрная дыра экономическая, которая поможет…

И. Стрелков: У нас одна сплошная чёрная дыра. Но, я повторяю, во-первых, объявить — это ещё не значит вывести. И, во-вторых, даже если реально хотеть вывести — это ещё совершенно не значит, что удастся вывести, удастся унести ноги из этого болота, из этого капкана.

М. Калашников: Но, скорее всего, дадут.

И. Стрелков: Ну, посмотрим, посмотрим. На месте противника я бы не дал. Но какие у них резоны, какие у них планы — мне рассуждать сложно, я не на их месте.

М. Калашников: Ну, это действительно «великая победа»: истратить в Сирии все ресурсы, которыми можно было решить проблему Донбасса. Ну, истратили, что называется.

И. Стрелков: Потеряли время, потеряли средства и потеряли огромное количество, наверное, уже под тысячу, только убитыми, если не больше.

М. Калашников: И каких людей, какого качества, какого опыта.

И. Стрелков: И там тысячи раненых уже, наверное. Ну, может быть, я ошибаюсь, но убитых и раненых точно больше тысячи. А вот какие конкретные цифры…

М. Калашников: Кто же их предоставит?

И. Стрелков: Да, кто их предоставит, вот именно?

М. Калашников: Иногда просто разум отказывается понимать абсурдность ситуации. Вы занимаетесь чем-то в Азии, лезете в Судан уже, в Африку. Но вы теряете вот здесь, ближние земли.

И. Стрелков: Мы уже много раз это обсуждали. Когда у людей подход заключается не в государственных интересах, не в национальных интересах… Даже не в государственных (про национальные уже вообще молчим), а в интересах, где ещё можно красиво украсть и переложить из государственного кармана в свой — то так и будет всегда.

М. Калашников: Игорь Иванович, на Вашу службу ведь приходилась Аль-Каида как раз?

И. Стрелков: Я не боролся с международным терроризмом в чистом виде, то есть, мне не приходилось, скажем так, в глобальном масштабе. Наши террористы были практически все доморощенные. Ну, там, турки бывали, хохлы те же самые, с Западной Украины, а в основном это местные чеченцы, ингуши, кабардинцы, представители некоторых дагестанских народов. То есть, как-то вот Аль-Каида… Ни символики её в Чечне не было, этой Аль-Каиды, никакой… Была обще-исламская символика.

М. Калашников: Да, то есть, там такого не было. Ну, я думаю, что в данном случае всё равно вывод верен: можно нанести удар по какому-нибудь трижды запрещённому ИГИЛ, но его метастазы живы, они всё-равно где-нибудь прорастут.

И. Стрелков: Они не то, что прорастут, мы, фактически… По-моему, мы в прошлый раз говорили в прошлый раз об этом, ещё раз повторюсь. На самом деле, мы совершили очередной скачок на граблях. Нам, Российской Федерации, в Сирии ИГИЛ не мешал от слова «совсем». Вот совсем. Но туда ехали потенциальные террористы, потенциальные убийцы, потенциальные мятежники, и они там успешно умирали.

М. Калашников: А сейчас они приедут сюда.

И. Стрелков: А сейчас им нет возможности туда ехать. Более того, с высокой вероятностью, они именно поедут сюда, к нам. В нашу Среднюю Азию, в наше мягкое подбрюшье. Просто потому, что там у них непаханное поле, и спецслужбы, и вооружённые силы слабее. То есть, это как вода, или как песок. Его сожми, и он будет вытекать. Она перетечёт туда, где меньше сопротивление.

М. Калашников: Ударь по луже снарядом — брызги полетели. А спецслужбы Узбекистана или Киргизии — это совсем не то, что РФ.

И. Стрелков: Ещё раз повторю: даже если предположить, что мы победили, мы победили в пользу Израиля, в пользу Саудовской Аравии, в пользу турок мы победили, Иордании, может быть. И, конечно, Соединённых Штатов.

М. Калашников: Но при этом, могу добавить. При этом сейчас, на фоне этой победы, приходят сообщения о том, что — всё, Молдавия ограничивает фактически доступ российских граждан (ну, определённых российских граждан) с той территории. Она намерена выдворять из Приднестровья базу и тот самый миротворческий батальон. А уже Евросоюз пустил Приднестровскую республику, вместе с Молдавией, на рынок Евросоюза, мягко отрывая её — пожалуйста, Москва вас не спасает, мы даём вам рынок. На фоне дутых побед на Ближнем Востоке идут реальные потери анклава в Приднестровье…

И. Стрелков: Нет никакой победы на Ближнем Востоке. Давайте не будем это называть, это просто откровенный пиар, это ложь. Это просто обычная ложь. Нет Никакой победы. Не уничтожен ИГИЛ, ИГИЛ просто перешёл на нелегальное положение, перешёл к партизанской войне. Не освобождена вся Сирия. Ни 100%, ни даже 60%. Не закончена война.
А Приднестровье — тут всё ясно, мы продолжаем отступать на всех фронтах. По одной простой причине: потому что совершена трусость и предательство.

М. Калашников: Сейчас на Украине начинается, судя по всему, новый круг нестабильности. Возможно. Может, конечно, Михо-майдан пока не вызвал таких многотысячных толп сторонников. Хотя кто-то за ним пошёл. Но Украину начинает, действительно — вот и Эль Мюрид говорит, я читал статью Эль Мюрида, что на Украине всё-таки подходит цикл новой смуты. С теми же лозунгами люди выходят, что и в 2013 году. Получается, снова Российская Федерация к этому моменту оказывается не готовой.

Текстовую версию подготовила Тамара А.